Союз российских писателей

Алёна Дорохова

*  *  *

Люди забыли, а травы все помнят.

В изнеможении, как на кровать

Падали души – блаженно поспать,

Словно в родимой укромности комнат.

Как тяжела после боя усталость.

Век на плечах – век надежд и тоски.

В лица кололись бойцам колоски.

В уши овсяница душно шептала.

Старый ковыль кисти гнул перьевые,

Смахивал пыль с зеленеющих век.

И заколоченный наглухо век

Молча несли мимо спящих живые.

Время искало себе виноватых.

Новые горькие травы росли.

Слушай, стрекочут о чем ковыли:

Что умирали на травах солдаты.

*  *  *

Шелест платья и шелест ночного дождя

Одинаково нежен и горек.

Кто-то платьем шуршал, на носках проходя

Возле низких белеющих коек.

Кто-то тихо не спал, кто-то спал впопыхах

Между болью и острой печалью.

Новый вечер войны и бессонницы пах

Госпитальной нестиранной спальней.

Кто-то хныкал и тихо просился домой,

Словно мальчик, тянулся руками.

Милосердное платье срослось с темнотой

Между строчками, между веками.

Между смертью и жизнью прошло, шелестя,

Отделяя одно от другого.

Как грустны перебойные звуки дождя

Под ничейносью общего крова.

*  *  *

Летят золы седеющие перья.

Горят вокруг осенние костры.

И с веток подагрических деревья

Снимают золотистые шатры.

Как в судеб тонком вычурном узоре -

Узлы случайно связанных кривых.

Так сахар льда в себе скрывает горечь

Промокшей залежавшейся листвы.

Так ветки почернели под дождями,

А кажется - обуглились в огне.

И первыми крутыми холодами

Жжет душу незапахнутую мне.

Последний листопад

Вновь плетется кружево тугое

Парковых вуалевых оград.

Плачет, наклонившись над рекою,

Пушкинский последний листопад.

И вот-вот развяжутся морозы,

Высыплется сеевная крупь.

Не поймать ни рифмою, ни прозой

С веток облетающую суть.

Горькая обугленность деревьев.

Вдовьи-переспелая пора.

И каштаны вновь по-стародевьи

Распустили пышно веера.

Чтобы видеть, кто и с кем неверен,

Воздух обличительно так чист.

Бьется, как на мушке револьверной,

Бурый заморщинившийся лист.

Тополей античные колонны

И тугое кружево оград.

Русский листопад краснопоклонный.

Пушкинский последний листопад.

Провода

Пусть капли лет ушли сквозь пальцы.

А время так и есть – вода.

Полеском, зашипев, змеятся,

Влажнея в травах, провода;

Как нервы с током вечной боли

Да голосами из земли.

И позывные, и пароли

Все в хлябь осеннюю ушли.

Туман пугливый распалился,

Как дым походов. И связист

Поник, на травы опустился,

Как с ветки падающий лист.

В густом дыму, как в повители,

Сырую осень чует лбом.

Десятилетья прогудели

Над ним, как взрывы гулких бомб.

Он их не слышал. Не заметил,

Что той войны уж нет следа,

И ловят звук и ветер в сети,

Переплетаясь, провода.

*  *  *

Берёза сплетает русалочьи кудри,

В остывшее зеркало черное глядя.

И пахнут туманом и призрачным утром

Ее пожелтевшие влажные пряди.

И время идёт по воде мелкой рябью.

И хочется плакать с берёзой у речки.

А осень и создана, чтобы карябать,

На белой душе оставляя засечки.

*  *  *

Стрелки-копья уже затупились в часах,

Заколов многотысячных пленных.

И запуталась туго в моих волосах

Мысль о том, что и мысли все тленны.

Два копья, что сильней чингисхановой тьмы,

И сильней революций и толпищ,

Пирамид, и Голгоф, и цветов, и зимы,

И стихов, что навряд ли ты вспомнишь.

Осенний романс

Осенний романс отзвучал вперемешку

С басившими тучами, полными грома.

Ты в платье старинном похожа на пешку,

Что ходит по старому тихому дому.

Ты с этой прической похожа на птицу.

Туманятся волосы низко по шее,

Где бус из рябины прошла вереница.

И, кабы не горечь, была б ты свежее.

Эх, как бы не осень, то все было б можно

Еще перечувствовать – с искры, с начала.

Твой праздничный облик сегодня тревожен.

Ты пешкой ходила и птицей кричала.

В окне листопадная стихла шумиха.

И дождь укрывается редкою сенью.

Осенний романс отзвучал тихо-тихо;

На шёпот листвы легло стихотворенье.

*  *  *

Я ждать тебя до вечера не стала;

Секунды не считала: тик да так.

Бездумно переставила бокалы

И стулу, разодетому в пиджак,

На плечи тихо руки положила.

Стояла у морозного окна:

Там в танго, в страстной слитности кружила

Со снегом нелюдимым тишина.

Я ждать тебя до полночи не стала.

Горбато тень склонилась над столом.

И одинок, как в шарике стеклянном,

Под снегом осыпающимся дом.

Пускай сервант с душей прозрачной в зале

Плечами подпирает темноту.

Я до рассвета ждать тебя не стала.

Я и теперь нисколечко не жду.

*  *  *

Влажный мякиш земли. Дождь. Дорога.

След того, кто прошел здесь доныне.

Всё неясно, размыто, полого.

Мутно даль серебристая стынет.

И блестит дождевая кисея,

Занавеской легко повисая.

Пролетает, по небу рассеясь,

Громовая гудящая стая.

Табунами скитаются грозы

И с деревьев листву объедают.

Облаков потемневших обозы

Тяжелея, к земле припадают.

Иглы молний попадали в поле.

Влажный мякиш земли. Дождь. Дорога.

И следы незатоптанной боли

На Руси заплутавшего Бога.