Союз российских писателей

Татьяна Славина

Сказка о птицелове

Сказка

Пролог

Я расскажу вам сказку о птицелове. Так люди звали одного из братьев, которые жили со своей матушкой в маленьком домике на самом краю деревни.

Бывало, чуть только взойдет солнце, а птицелов Иван уже в лесу. Снасти свои приспособит, сядет под кусток и ждет. Птички – они любопытные. Вот щегол-красавец прыг-скок, прыг-скок. Крутит красной головкой, таращит глазок. Что там под сеткой? Какие вкусные зернышки! Раз – и запутался, забился в прочных тенетах. А вот и синичка. Та и опомниться не успела, а уже в клетке-самоловке оказалась.

В те стародавние времена существовал обычай держать лесных певуний в каждой избе всю зиму, а весной выпускать их на волю. Так что Иван без работы не скучал: птичек его покупали нарасхват. Тем и кормил струю матушку и братца Степана. Младший брат занятия Ивана не одобрял. Ему было жалко держать птичек в неволе. Так что не раз приготовленные к продаже клетки оказывались по его вине пустыми.

-Ты что наделал, зачем птах выпустил? – ругал брата Иван. – Теперь дня три голодными будем.

- Ну и пусть! – смеялся Степан. – Смотри, как весело птичкам на воле. Чирикают, меня благодарят.

- Эх! – только и махнет старший брат рукой.

А Степан возьмет рожок и давай наигрывать на нем веселые мелодии! Все вокруг улыбаются, птички щебечут – красота!

 Матушка только головой качает: и надо бы пожурить Степана за самоуправство, да язык не поворачивается. Нарвет в огороде гороха, сварит жидкую похлебку – тем и сыты.

В той же деревне жила девушка Любава. С детства дружила она с Ваней и Степушкой, росла порядочным сорванцом и участвовала во всех мальчишеских забавах. И вдруг – выросла, расцвела, стала настоящей красавицей. Косы длинные, золотистые. Глаза – озера синие! И влюбились в нее оба брата без памяти. А Любаве – оба любы, ни одному предпочтения не оказывает. И в самом деле, как тут выбрать? Иван – опора надежная, кормилец, защитник. А Степан – весельчак, балагур, с таким вовек не соскучишься.

Посмотрела матушка, как сыновья кручинятся, как девушка между ними разрывается, и решила делу помочь. Так рассудила: старший сын в чужой стороне не пропадет, у него ремесло в руках – прокормится. Значит, ему из дома и уходить. Пусть Степушка остается с матерью. Глядишь, Любава его и выберет.

Сказано – сделано. Собрала матушка сына старшего в дорогу, благословила его:

- Не хочу я, Ваня, чтоб вы с братом врагами стали из-за кос золотых и очей синих. Ступай, милый, жизни поучись, людей повидай. Может, и невеста тебе сыщется.

Не стал Иван матушке перечить. Расцеловал ее в морщинистые щеки, обнял брата и на рассвете ушел из деревни.

Утром собрались бабы у колодца, судачат:

- Птицелов-то наш в дальние края подался.

- Кто же нам теперь станет птичек ловить?

Любава по воду пришла, услышала. От обиды у девушки сердце защемило:

- Ушел – не простился! Видно, не любил он меня вовсе. Степан так не сделал бы. Что ж, жизнь сама решила, за кого мне замуж идти, чьи песни слушать.

Глава 1.

Солнце светило горячо и ярко, совсем по-летнему. Последний месяц весны буйно зеленел каждой веточкой, каждой травинкой.

Любава носилась по лугу, выискивала в траве золотистые цветки одуванчиков и смеялась от счастья.

- Степушка, погляди, какой цветок – мохнатенький! Вот я тебе венок сплету – будешь как солнышко.

Степан сидел под кустом и наигрывал на рожке. Вокруг лежали объевшиеся сочной травы коровы. После того, как из дома ушел старший брат, Степану пришлось самому заботиться о себе и о старой матушке. Вот и нанялся он в пастухи.

Работа парню нравилась. Вокруг деревни луга богатые, далеко не надо стадо гонять. Сиди на опушке, да наигрывай на рожке. А то еще можно с птицами пересвистываться – на это Степан был большой мастер. Для пернатых друзей у пастуха всегда находились и горстка зерна, и краюшка черного хлеба.

Любава частенько прибегала к Степану среди дня: то пирожок принесет, то квасу. Осенью собирались они сыграть свадьбу.

На крутой бок пестрой коровы опустился скворец. Он деловито склюнул муху, повертел головой и, кося на Степана черным глазом, отчетливо произнес:

- Царь Горох, чтоб ты сдох!

От неожиданности пастух выронил из рук рожок. Он знал, что скворцы-пересмешники горазды всех передразнивать. То телегой заскрипят, то кошкой замяукают, а то и конем заржут. Но чтобы человеческим голосом, да еще такое сказать!

- Царь Горох, чтоб ты сдох! – не унимался скворец.

- За этакие слова царские стражники могут и   шею тебе свернуть, - испугался за птаху Степан и взмахнул рукой. – Кыш, лети отсюда подобру-поздорову!

Скворец будто понял, взмахнул крылами и скрылся в листве деревьев.

- Чудная птаха, - пожал плечами пастух. – И кто ее научил таким ругательствам?

Подбежала Любава, надела на голову жениха венок из одуванчиков.

- С кем это ты разговариваешь – с коровами?

- Это не я, это со мной разговаривают. Вернее, кричат ругательства.

- Коровы кричат ругательства? – не поверила Любава. – Да они кроме «му» ни одного слова не знают!

- Это скворец ругал нашего царя.

- И что же он кричал?

Степан наклонился к уху девушки и собрался шепотом повторить то, что услышал от птицы. Но тут из ветвей березы донеслось:

- Царь Горох, чтоб ты сдох!

С соседнего ясеня откликнулся другой голос:

- Царь Горох, чтоб ты сдох!

- Царь Горох, чтоб ты сдох! – это кричали уже из зарослей орешника.

- Да тут целая стая говорящих скворцов! – удивилась Любава. – И все ругают царя Гороха.

- Не стоит нам слушать глупых птиц, - всполошился Степан. – Кыш, кыш! Не ровен час, царские слуги объявятся. Попробуй, докажи им, что это не мы, а птицы кричали!

И он торопливо погнал коров к реке.

Наутро в деревне только и разговоров было, что о говорящих скворцах. Судачили и так, и этак, шепотом и во весь голос, у колодца и на завалинках. Каждый слышал хотя бы одну птицу, а некоторые утверждали, что все скворцы в округе включили ругательство в свои песни. За пересудами не заметили, как в деревне появилась незнакомка.

Незаметной серой тенью прошла она по улице. Остановилась у колодца послушать баб. Задержалась у плетня, чтобы поймать обрывки мужского разговора.

- Я опоздала! – шептала незнакомка и прятала лицо в платок. – Проклятый скворец! Теперь придется ловить всю стаю.

Ловить птиц – дело непростое, поэтому незнакомка решила отыскать птицелова. Только вот незадача – птицелов Иван ушел из деревни месяц назад, а больше никто этому ремеслу обучен не был. Разве что его брат Степан мог помочь: птицы его не боялись, с руки крошки клевали.

Отправилась незнакомка к Степану.

- Ах, какая красавица!

Степан даже зажмурился от ослепительной красоты девушки, ступившей на порог его дома. Стройная фигура, яркие зеленые глаза, толстые косы цвета воронова крыла, алые губы…

Из-за прялки на гостью взглянула старушка.

- Кого-нибудь ищешь, милая? – приветливо спросила она.

- Издалека иду, бабушка, притомилась. Нельзя ли у вас переночевать, отдохнуть?

- Отчего же нельзя? Конечно, можно! – подскочил к гостье Степан. – Вот лавка – садись. Вот молока крынка – напейся.

Мать неодобрительно покачала головой, но промолчала. А Степан так и юлил перед красавицей, словно и не было у него невесты.

- Откуда путь держишь? – не унимался Степан. – Куда направляешься?

- Иду-бреду не знаю, куда, - притворно вздохнула девушка и опустила ресницы. – Нет у меня ни отца, ни матери, ни дома родного.

- Так оставайся у нас, живи, сколько захочешь! – обрадовался Степан. – Негоже такой красавице одной по дорогам бродить, обидеть могут.

- Эх, кабы нашелся добрый молодец – заступник для меня, горемычной, - прошептали алые губы.

- А я на это не сгожусь?

- Ты?

Зеленые искры вспыхнули и погасли в глазах странницы.

- Опомнись, сынок, - мать с тревогой глядела на Степана. – У тебя невеста есть, Любава.

- Невеста – не жена! К другой девушке посвататься можно.

- Ты ведь даже имени ее не знаешь, - настаивала мать.

- Забавой меня зовут, - тихо прошептала незнакомка и улыбнулась Степану.

- Забавушка, будешь моей невестой?

Степан взял девушку за руки и заглянул ей в глаза.

- Исполнишь мой каприз – женой твоей стану, - отвечала та.

- Проси, чего хочешь – все для тебя сделаю! Хочешь, луну с неба достану? Хочешь, жар-птицу поймаю?..

- Мне жар-птица ни к чему. Излови лучше всех скворцов в округе. Всех до единого!

- Зачем тебе столько скворцов?

- Я ими свадебный пирог начиню. Изловишь скворцов – тут же и свадьбе быть.

Степан почесал в затылке. Что за странное желание? Но перечить не стал: очень уж ему Забава приглянулась.

Пошел парень в сени, стал искать силки да клетки, что от брата остались. А тут – Любава на пороге.

- Что это ты, Степушка, в рухляди копаешься? Потерял что?

- Голову он потерял и совесть в придачу, - проворчала старушка мать.

Ей было стыдно за сына и жаль Любаву.  Степан даже не взглянул на бывшую невесту. Зато ее пристально рассматривала через открытую дверь красавица-незнакомка. Закончив осмотр, она презрительно фыркнула:

- Эта дурнушка и есть твоя бывшая невеста, Степан?

- Бывшая невеста? – не поняла Любава.

- Вот именно – бывшая. Теперь я, Забава, стану его женой. Правда, милый?

Степан преданно взглянул на красавицу и кивнул головой.

- Ах! – Любава выскочила из избы и побежала прочь.

 Обида и боль разрывали  сердце девушки. Она бежала, не разбирая дороги. Ноги сами несли Любаву к опушке леса, где совсем недавно она искала одуванчики для своего жениха. Споткнувшись, девушка упала на траву и дала волю слезам. Она не слышала, как щебетали птицы, и шелестела листва деревьев. Она не заметила, как мимо прошел Степан.

- Царь Горох, чтоб ты сдох! – перекликались скворцы.

- Царь Горох, чтоб ты сдох!

- У, проклятые, раскричались! – Забава, идущая следом за Степаном, бросила палку в кусты. -  Вот изловит вас мой женишок – сразу умолкните навеки. Уж я вам головы-то откручу, перья выщипаю!

Любава услышала эти слова.

- Степушка сошел с ума! – прошептала девушка. – Неужели он и впрямь собирается изловить птичек, чтобы отдать  этой живодерке?

Крадучись, она последовала за Степаном и его новой невестой.

На большой поляне юноша раскинул ловчую сеть, на деревьях развесил клетки - самоловки. Притаился в кустах и стал ждать. Забава – тут как тут.

- Ну, скоро ты изловишь скворцов? – спрашивает нетерпеливо.

- Тише, не спугни птах, Забавушка.

- Эх ты, недотепа! Видно, скорее я состарюсь, чем ты поймаешь хотя бы одного скворца.

- Не ловил я птиц никогда, Забавушка. В этом ремесле братец мой старший, Иван, - великий мастер. А я птичек только кормил, да песни с ними пел. Бывало, и на волю отпускал.

- Ну, так попроси брата скворцов изловить! – топнула ножкой Забава.

- Я бы попросил, да только где искать Ивана – не знаю.

Задумалась Забава. Тем временем любопытный скворец подлетел к одной из клеток – самоловок. Он уже собирался присесть на гостеприимно распахнутую дверцу – ловушку, но тут из кустов послышался отчаянный крик:

- Кыш! Кыш! Кыш!

Скворец испугался и улетел. Забава дикой кошкой прыгнула в кусты.

- Ах, вот кто мешает нам ловить птиц! – завопила она и вытащила Любаву за косу  на поляну.

- Степушка, опомнись, не губи птичек лесных!

Любава вырвала свою косу из рук Забавы и умоляюще глядела на парня.

- Что же ты молчала, когда Иван птиц ловил? – огрызнулся Степан.

- Иван своих пленниц никогда и пальцем не тронул. Он знал, что птичек весной на волю выпустят. Ты же хочешь скворцов убить-уничтожить. Зачем?

- Не твоего ума дело! – вмешалась Забава. – Иди, куда шла, а нам не указывай. Вот вернется Иван – он нам всех говорящих скворцов мигом изловит.

- Не станет Иван птиц на погибель ловить.

- Станет! От такой платы он не откажется! – закричала Забава и потрясла перед носом соперницы большим кошелем. – Слышишь, как золото звенит? Много золота!

Потом она обернулась к Степану:

- Я придумала, как известить твоего братца. Пиши письма, отошлем их со странниками. Какой-нибудь из них да набредет на Ивана. Не думаю, что он далеко успел уйти.

Глава 2.

- Потянулись дни ожидания. Забава все больше осваивалась в доме братьев. Постепенно ее скверный характер перестал быть секретом. Девица раздражалась по любому поводу, швыряла посуду в кошку, кричала на Степана, заставляла старушку часами расчесывать свои длинные волосы. Забава была уверена, что ее поразительная красота дает ей на все это право. И впрямь Степан все терпел, со всем соглашался. Можно было подумать, что он находится под властью сильнейших чар.

Однако старушка мать все больше разочаровывалась в новой невесте сына. Она пыталась поговорить со Степаном, вразумить его, но все напрасно. Степан твердил одно:

- Забава - красавица. Я ее люблю. Ты привыкнешь, потерпи немного. Вот придет Иван, изловит для Забавы скворцов – свадьбу сыграем.

Не хотела старушка приближать это нерадостное событие, надеялась, что письма не найдут старшего сына. Но вскоре жизнь под одной крышей с Забавой стала для нее невыносимой. Как-то на рассвете, когда невеста еще безмятежно спала на пуховой перине, а Степан уже собирал деревенское стадо, старушка отправилась к Любаве.

- Ты прости меня, доченька, - поклонилась старушка девушке. – Не смогла я уберечь твоего счастья, впустила в дом змею подколодную. Окрутила она Степана, околдовала своей черной красотой. Теперь он сам не свой: песен не поет, на рожке не играет, птичек с ладони не кормит. Беда, дочка, беда!

- Чем же помочь тебе, матушка? Степан со мной и разговаривать не хочет, все на Забаву свою любуется.

- Вот смотри!

Старушка достала из-за пазухи белого голубя.

- Когда Иван уходил из дома, велел тебе его отдать. Я, грешным делом, у себя птицу оставила. Не хотела, чтоб голубок тебе об Иване напоминал, надеялась поскорее вас со Степаном поженить.

- А теперь?

- А теперь – принесла. Иван сказывал, если ты этого голубя из своих рук на волю отпустишь, он своего хозяина за тридевять земель найдет. Тогда сынок узнает, что у любимой его беда случилась. На крыльях к ней прилетит.

- Любимой? – прошептала девушка. – Значит, любит он меня? А я обижалась, что он со мной не простился, когда уходил.

- Моя вина, прости, дочка! – старушка опустила голову. – Негоже было братьям из-за девушки ссориться, вот я и отослала старшего из дома родного. Оба ведь тебя любили – Иван и Степан.

- Степан-то уже разлюбил. Может,  и Иван в чужой стороне себе невесту нашел?

- Что ты, дочка! Иван скорее с жизнью простится, чем тебя разлюбит. Выпускай голубя, не сомневайся.

Старушка вложила в ладони девушки птицу. Всего мгновение подержала Любава ее в руках. Позвала мысленно Ивана – и разжала ладони. Однако голубь не улетал.

Тогда девушка подбросила его вверх со словами:

- Лети, голубок, найди Ивана поскорей. Беда поселилась в его доме, беда!

Голубь сделал круг над головой Любавы и снова опустился ей на руки.

- Почему он не улетает? – удивилась девушка.

- Видно, не те слова ты сказала. Ну-ка, попробуй еще раз.

Любава поцеловала птицу в шелковистую головку, прошептала:

- Лети за любимым моим, голубок. Передай, что в беде его Любава, что тоскует по нему, единственному.

И подбросила птицу вверх. На этот раз голубь поднялся высоко-высоко в небо. Он слегка помедлил, выбирая направление. И вот уже скрылся среди облаков.

На базарной площади стольного города было шумно и многолюдно. Продавцы во весь голос расхваливали свой товар, покупатели громко торговались. Визг поросят, конское ржание, кудахтанье кур и шипение гусей вплетались в многоголосый шум толпы.

Особенно оживленно было в той части базара, где продавали певчих птиц. Кого здесь только не было: дрозды и чижи, клесты и снегири, щеглы, скворцы, соловьи! Вся эта пернатая братия свистела, щелкала, заливалась трелями, не обращая на покупателей ни малейшего внимания.

Торговля шла не слишком бойко: была весна, птичьи клетки в домах горожан опустели совсем недавно. До холодов еще далеко, так что у клеток с пернатым товаром толпились, в основном, зеваки.

К продавцу птиц подошел старик в пыльной одежде и с посохом странника.

- Скажи, мил человек, не Иваном ли тебя зовут?

- Иваном.

- И братец у тебя есть – Степан?

- Откуда ты знаешь, дедушка?

- Ну, значит, это письмо – для тебя.

И странник достал из своей сумки клочок бумаги.

Иван поблагодарил старика и с тревогой развернул письмо. Степан не был силен в грамоте, поэтому старший брат удивился тому, как складно было составлено послание: «Любезный братец, я очень нуждаюсь в твоей помощи. От того, насколько быстро ты придешь домой, зависит счастье всей моей жизни. Поторопись, очень жду тебя. Твой брат Степан».

- Видимо, брат писал под чью-то диктовку, - догадался Иван и встревожился не на шутку.

Он знал, что Степан решился бы написать ему в самом крайнем случае. Конечно, в письме не говорилось об опасности, болезни или беде, но сердце старшего брата защемило от предчувствия горя. Иван спешно раздал свои клетки с птицами зевакам и зашагал из города.

Не успел Птицелов выйти за городские ворота, как на плечо ему опустился белый голубь.

- Что такое?

Иван взял птицу в руки и тут же признал в ней вестника Любавы.

- С любушкой моей беда?

Теперь сердце парня и вовсе сжало тисками боли. Сунув голубя за пазуху, он почти бегом пустился по дороге, что вела к родной деревне.

Вот и знакомая околица. Крайний дом – его родной дом. Отчего же Иван проходит мимо? Куда спешит он, прижимая к груди белого голубя?

Избушка с резными наличниками на окошках – вот куда решил наведаться Иван, прежде всего. Здесь живет Любава. Девушка, словно почуяв что-то, вышла на крылечко.

- Иван? Ты вернулся! – ахнула она и стыдливо опустила глаза.

- Что случилось, Любавушка? Какая беда с тобой стряслась?

- Не со мной – со Степаном.

- Странное письмо прислал мне братец. Здоров ли он? Может, он просто торопил меня прийти на вашу свадьбу? – Иван развернул клочок бумаги и показал его Любаве.

- Верно, речь о свадьбе. Только не я невеста Степана, а Забава, пришлая красавица. Откуда пришла – никому не ведомо. Задурила голову братцу твоему. Обещала замуж за него выйти, коли изловит он ей всех скворцов в округе для начинки свадебного пирога.

- Степан изловил птах, чтобы их убить? – не поверил Иван.

- Не сумел он скворцов изловить, как ни старался. Оттого и тебя позвал на помощь.

- А как же ты? Он же тебя любил, на тебе хотел жениться.

- Хотел – и расхотел, - горько усмехнулась Любава.

- Постой, что-то здесь нечисто. Уж не тронулся ли умом мой меньшой братец? Сейчас я все у него самого выясню.

- Не выяснишь, Иван. Три дня назад Степан пропал.

- Как это пропал?

- Исчез бесследно. Вечером стадо само, без пастуха в деревню вернулось. А Степан сгинул куда-то. Искали его – не нашли. Матушка ваша совсем плоха от горя. Поспеши домой, Иван, а обо мне не беспокойся.

Переступив порог родного дома, Иван увидел почерневшую от горя мать. По ее морщинистым щекам катились слезы. Глаза, казалось, не видели ничего.

- Матушка! – Иван обнял старушку и отер ее слезы.

- Горе, горе-то какое! – услышал он за спиной девичий голос. – Исчез наш Степушка, покинул нас, горемычных. Видно, скворцы эти проклятые во всем виноваты. Переловить их надо всех до одного!

Иван обернулся и увидел Забаву. Слов нет, красавица она была писаная. Вот только холодом веяло от ее красоты.

- Причем здесь скворцы?

- А притом, что горланили они слова непристойные, ругали царя Гороха. Всем известно, что Степан с птицами пересвистывался, с руки их кормил. Вот и решил, видно, царь, что это Степан скворцов ругательству обучил. Вот и велел его схватить, да в подземелье бросить. Пока всех скворцов не перебьем, не отпустит он Степана. Ты птицелов – излови скворцов, да поскорей!

- Скворцы не виноваты в том, что повторяют чьи-то слова, - покачал головой Иван. – Не буду  за это птах жизни лишать. И тому я не верю, что это Степан пересмешников ругательствам выучил.

- Степан, не Степан – какая разница! Излови скворцов, отнесем их царю Гороху. А он сам решит, что с ними делать.

- Пока брата не освобожу, никаких птиц я ловить не буду, - твердо заявил Иван. – Прости, матушка, нужно мне опять в город идти.

- Я с тобой! – вызвалась Забава.

Вернувшись в город, Иван хотел, было, прямиком идти к царю Гороху, но Забава отговорила его:

- Если царь Горох и впрямь приказал похитить Степана, то он в этом ни за что не признается. Нужно сначала отыскать твоего брата, а потом требовать его освобождения.

- Где же искать пленника?

- Есть у меня одна мыслишка, - загадочно улыбнулась Забава. – Пойдем!

И они пошли узкими улочками, стараясь не попадаться на глаза городской страже. Обойдя стороной царский терем, Забава вывела своего спутника к небольшой зеленой лужайке в окружении сумрачных елей. Над лужайкой стелился густой туман, скрывая большую ее часть.

- Болото, - Забава вытянула руку в сторону колышущейся белой завесы.

- Зачем нам болото? – не понял Иван.

- Здесь работают царские пленники. Может быть, среди них отыщется и Степан.

Иван вгляделся в туман, но ничего не увидел. Даже птиц не было слышно в этом странном месте. И все же чуткое ухо Птицелова уловило слабые звуки: шлепанье шагов по грязи, позвякивание металла, тихие ругательства.

Забава тоже навострила уши.

- Я же говорила, что тут работают пленники царя! Нужно подобраться к ним поближе.

Напрямик через болото идти не решились, опасаясь увязнуть в трясине. Пошли вокруг, держась границы леса и болотной топи. Довольно скоро путники и впрямь увидели неясные силуэты людей. Закованные в цепи, они катили перед собой большие белые камни овальной формы. Казалось, что все эти изможденные, худые люди – настоящие силачи: работа не была для них слишком тяжела.

- Я бы такой камень с трудом с места сдвинул, - сказал себе под нос Иван. – А эти, гляди-ка, катят!

- Смотри, - дернула его за рукав Забава. – Вон Степан!

Птицелов рванулся к брату, но девушка удержала его за край рубахи.

- С наскока пленника не освободить. Нужно проследить, чем они заняты целый день, где ночуют. А там уж решим, как действовать.

Подивившись разумности Забавы, Иван согласился с ней. Они затаились в кустах у края болота, наблюдая за работой узников.

 Всего их было тринадцать человек – чертова дюжина. Совсем юные и убеленные сединами, зрелые мужи и полные сил молодцы. Было заметно, что все они давно не ели вволю. Одежда многих истрепалась и превратилась в лохмотья. Ноги и руки у всех были закованы в цепи ровно такой длины, чтобы можно было передвигаться короткими шагами и толкать перед собой камень.

 Узников сопровождали стражники. Они следили за тем, чтобы никто не разговаривал и не отставал. За каждое вырвавшееся слово следовало наказание – удар плетью.

- Куда же они камни катят? – недоумевал Иван.

- Камни? Ах, да – камни! – Забава усмехнулась и не добавила ни слова.

- Смотри, они опускают камни в болото! Неужели хотят вымостить дорогу через топь?

Ответа на слова Ивана не последовало. Забава словно воды в рот набрала.

Освободившись от камней, узники побрели обратно.

- Ну вот, Степана мы нашли, - зашептала на ухо Ивану Забава. – Теперь самое время вернуться в деревню и изловить говорящих скворцов. Отнесем птиц царю Гороху, он в обмен на них жениха моего и отпустит.

- Нет уж, сначала мы освободим Степана, а потом посмотрим, как быть дальше, - возразил девушке Иван.

- Но царь ни за что не согласится отпустить Степана без скворцов.

- Обойдемся без его согласия. Проследим, куда уводят узников на ночь, а там придумаем, как их освободить.

- Ты что, всех узников освободить хочешь? – округлила глаза Забава.

- Конечно всех.

- Ну, знаешь…

Забава даже не смогла найти слов, чтобы выразить свое возмущение.

- Коли все царевы пленники такие же «преступники», как мой брат, то нужно всех их и выпустить на волю.

Не слушая возражений Забавы, Иван зашагал за удаляющейся группой узников.

Глава 3.

Быстро смеркалось. Плотная пелена выползающего из болота тумана накрыла всю округу. Белая завеса скрыла от взоров кусты, тропинку, усталых узников. Сначала звон цепей указывал Ивану нужное направление, но потом и его не стало слышно.

- Не хватало еще нам заблудиться, - озабоченно проворчал Птицелов.

Забава молча озиралась по сторонам и цеплялась за рукав спутника.

Вот из плотной белой пелены выступило что-то темное. Иван прибавил шагу и вскоре оказался у подножия горы. Поднявшись вверх по каменной осыпи, он увидел, что туман остался внизу.

- Вот она, тропинка! – обрадовался парень.

В самом деле, между валунами  можно было рассмотреть довольно широкую дорожку. Она полого поднималась вверх к входу в пещеру. На площадке перед пещерой лежало полдюжины овальных белых камней.

 Узников нигде не было видно, но это не смутило Ивана. Раз камни лежат у пещеры, значит, в пещере и ночуют узники, которые катают их к болоту. Не долго думая, Птицелов направился к входу в пещеру. Стражников нигде не было видно. Это удивило и обрадовало Ивана.

- Дело-то упрощается, - подмигнул он Забаве.

- Ты хочешь идти в пещеру?

- Ну да!

- Мне страшно, - поежилась девушка.

- Можешь подождать меня тут. Думаю, я и сам справлюсь.

И Иван зашагал к пещере.

Из глубины горы доносились странные вздохи. Напрягая зрение, юноша пытался понять, что там впереди. Однако в пещере было совершенно темно.

- Не похоже, что здесь ночуют узники, - заметил Иван себе под нос. – Ни стражи, ни запоров. Не слышно ни слова, ни звона цепей. Кто же тут вздыхает?

Словно в ответ на его вопросы послышался шорох мелких камешков, и к ногам Птицелова скатился овальный булыжник. Он чуть не отдавил Ивану ноги. Юноша потрогал камень – теплый и влажный! Он слегка толкнул булыжник руками. Тот подался удивительно легко. Не успел Иван удивиться, как в пещеру заглянула полная луна и осветила все ее закоулки. Волосы зашевелились на голове непрошенного гостя, когда он увидел хозяина пещеры. Вернее – хозяйку.

Огромная дракониха сидела у задней стены и, кряхтя, усиленно тужилась. Из-под хвоста ее уже виднелась округлая верхушка яйца.

- Вот это несушка! – присвистнул Иван. – Так вот какие «голыши» катали в болото узники царя Гороха! Интересно, зачем они это делали, и почему дракониха не защищала свое потомство?

В голове Ивана вихрем пронеслись воспоминания детства. Огромное чудище, которое в народе называли Змеем Горынычем, заслоняет своими крыльями солнце. Его огненное дыхание сжигает на корню посевы, воспламеняет соломенные крыши изб. Вопят женщины. Ребятня, сломя голову, спешит укрыться в какой-нибудь щели или хотя бы под материнской юбкой. Бегут мужчины, вооруженные кто топором, кто вилами.

Змей Горыныч уже над родным подворьем. Корову, которую мать только начала доить, он поднимает в воздух, сжав когтистыми лапами. Отец пытается отбить скотинку, тычет чудище вилами в бок. По роговой чешуе Змея стекают струйки крови. Горыныч поворачивает голову и выдыхает струю огня. От него нет спасения. Отец вспыхивает факелом. Никто не решается подойти ближе и помочь ему погасить огонь. С душераздирающим воплем отец пытается добежать до колодца, но на полдороге падает обожженной головешкой. С тех пор Ивана и Степана зовут сиротами.

Да, это тот самый Змей, который погубил отца. Юноша отчетливо различает на боку драконихи рубец от нанесенной им раны. Иван понимает, что именно сейчас можно поквитаться с чудовищем, убить его. Именно сейчас, когда оно так уязвимо! Но что можно предпринять, не имея оружия? С голыми руками против Змея не попрешь.

К ногам Ивана скатывается еще одно змеиное яйцо. Дракониха привстала на задних лапах: вот-вот бросится на чужака. Придется отступить.

Каменистая осыпь у входа в пещеру залита лунным светом. Кучка змеиных яиц по-прежнему лежит прямо у тропинки. Но где же Забава? Иван пробует тихонько позвать девушку. Ответа нет.

- Испугалась, убежала.

Ну что ж, на то она и девушка – слабая и беззащитная.

- Ничего, сам управлюсь со змеиной мамкой, - решает Иван.

После недолгого раздумья план действия готов. Конечно, Птицелов воспользуется своими навыками ловли птиц. На изготовление особо прочной сети уйдет  много времени. Но ведь в его городской коморке много обычных ловчих сетей. Если связать их вместе, получится вполне подходящая снасть.

- Не думал я, что придется ловить такую «птичку»,- усмехается Иван.

К середине ночи юноша уже вернулся к пещере Змея Горыныча. В руках он нес мешок с сетью. Пробираясь горной тропой, он то и дело прислушивался. Ивану все чудились легкие шаги за спиной. Может, это Забава устыдилась своего испуга и следует за ним, прячась за камнями?

 Однако Иван не стал ломать голову над пустячной загадкой. Впереди его ждало тяжелое испытание. Сумеет ли он в одиночку справиться с грозным драконом? Ловчая сеть – еще не оружие. В коморке Птицелова нашлись только топор, да нож. Не безумие  ли идти на бой почти  с голыми руками?

Все эти мысли мелькали в голове Ивана, пока он шел к пещере. И все же он не отступил, не повернул назад. Он понимал: другого случая воспользоваться беспомощностью дракона не представится.

Вот  и черная дыра в горе. Из темноты все так же слышатся вздохи и кряхтение. Иван заметил, что куча змеиных яиц у входа в пещеру увеличилась.

- Сколько же гадов вылупится из этой кладки? Хорошо хоть царь Горох приказал утопить в болоте остальные яйца. Нужно будет и эти отправить туда же.

Так думал Иван, доставая из сумки сеть. Вот он вошел в пещеру и стал осторожно подбираться к драконихе. Та как раз приподнялась на лапах, выталкивая из себя очередное яйцо. От натуги она прикрыла глаза, так что Птицелов не стал медлить. Он привычно метнул сеть, накрыв ею «несушку». Потянул за веревку, стягивая сеть узлом, и дернул. Дракониха не удержалась на ногах и с грохотом свалилась на камни. Пленница забыла о яйце,  затрепыхалась, заскребла когтями. Сеть оказалась достаточно прочной – не порвалась.

Иван выхватил из-за пояса топор и ринулся к добыче. Он уже замахнулся, метя между глаз пленницы, но тут в пещере стало совершенно темно.

- Луна зашла? – мелькнуло в голове Ивана.

Он обернулся и увидел в проеме входа какую-то огромную тушу. Лунный свет очертил фигуру. Это был еще один дракон!

Змей Горыныч разинул пасть и выдохнул клуб огня. Стало светло как днем.

- Это же папаша гаденышей! – догадался Иван, отскакивая в сторону.

Волосы на его голове затрещали от жара. Цокая когтями по камням, дракон двинулся на Птицелова. Раз за разом он изрыгал огонь. Иван едва успевал увертываться от смертоносного пламени.

Тем временем «несушка» просунула голову в прореху сети и присоединилась к супругу. Теперь они вдвоем пытались поджарить обидчика. Несдобровать бы Ивану, если бы в пещере вдруг не раздался девичий голос.

- Эй вы, ящерицы толстопузые! Ну-ка, гляньте сюда!

Посеребренная лунным светом, на пороге пещеры стояла Любава. Тоненькая девичья фигурка казалась такой слабой и беззащитной! У Ивана сердце кровью облилось.

- Уходи, Любава! – закричал он, что было мочи. – Спасайся скорее!

Теперь стало ясно, чьи шаги слышал он у себя за спиной, когда шел к пещере. Не утерпела, пошла следом – ах, неразумная!

Любава и не думала бежать. Она вытянула вперед руки. В них покачивался венок из одуванчиков.

- Ага, не нравятся вам солнечные цветы, твари подземные!

В самом деле, драконы беспорядочно завертели головами, дыша огнем, куда попало.

- Что ты делаешь, Любава? – Иван в два прыжка оказался рядом с девушкой и попытался собой заслонить ее от языков пламени.

- Ведунья сказала мне, что от солнечных одуванчиков драконы слепнут, - шепнула девушка Птицелову. – Когда ты побежал за сетью в город, я помчалась к ведунье, а потом в луг за цветами.

Девушка не стала рассказывать, каких трудов ей стоило отыскать цветы ночью: ведь ночью они закрываются. Пришлось на ощупь отыскивать тугие бутоны. Но это еще не все. Заставить цветы раскрыться после полуночи мог только жар любящего сердца. И они раскрылись!

От огня, изрыгаемого драконами, одуванчики сжали лепестки в тугие кулачки, но тут же раскрылись снова белыми пушистыми головками. Парашютики  семян оторвались, затягиваемые тяжелым дыханием драконов.

- Смотри, что сейчас будет! – тихонько прошептала на ухо Ивану Любава.

Казалось бы, пух одуванчиков должен был вспыхнуть. Но не тут-то было! Он закупорил огненные дыхала драконов, не давая огню пробиться наружу. Горынычи завертели головами, чихая и выпуская через ноздри едкий черный дым. А потом – грохнулись на землю, сжигаемые изнутри собственным же огнем.

- Ура! – Иван подхватил Любаву и закружил ее по пещере. – Ты их победила!

- Мы их победили, - скромно поправила его девушка.

Убедившись, что оба дракона мертвы, Иван принялся топором крушить змеиные яйца. Перебив их всех до единого, он вытер пот со лба.

Светало. У подножия горы снова заклубился болотный туман.

- Скоро сюда придут царевы узники за яйцами. Не стоит показываться на глаза стражникам. Нужно сначала придумать, как освободить пленников, - сказал Любаве Иван.

Та молча кивнула в ответ. Они взялись за руки и сбежали с горы, торопясь спрятаться в тумане. На дорожке, ведущей к пещере Змеев Горынычей, уже слышалось позвякивание цепей.

Глава 4.

А тем временем в тереме царя Гороха…

На троне сидел щуплый старикашка с торчащей вперед жидкой бороденкой. Корона была ему явно велика, поэтому держалась на ушах и почти закрывала глаза. Перед царем стояла Забава, строптиво задрав нос.

- Ну что, непослушная дочь, изловила скворца? – обратился к ней Горох.

- Изловила! – нагло соврала Забава. – Где моя награда?

- Награда?  - возмущенно закричал царь. – Ты считаешь, что я должен наградить тебя за то, что ты исправила свою же промашку?

- Но ты же обещал! – капризно топнула ножкой Забава.

- А я передумал. И вообще, цари редко исполняют свои обещания. Запомни это хорошенько, если хочешь когда-нибудь стать царицей.

- Ах, так? Тогда я всем расскажу, что ты заключил сделку со Змеем Горынычем. За этот огромный рубин, который должен быть моим, ты разрешил ему опустить яйца в теплое болото за царским теремом. Я все слышала! В пещере драконов холодно, там из яиц не могут вылупиться змееныши. А ты позволил им греться в теплой трясине. Скоро уже вылупятся первые детеныши драконов. Они заполонят всю округу, а когда вырастут, от них не станет житья твоим подданным. Чтоб ты сдох, царь Горох!

- Опять ты это кричишь, поганка! Мало тебе, что наш ручной скворец начал повторять твои слова? Мало тебе, что он улетел из своей клетки, и теперь кричит крамольные слова по всему моему государству? Хорошо, что ты его изловила, не то я приказал бы тебя высечь!

- Царь Горох, чтоб ты сдох! – послышалось под окошком.

- Что? – у царя от злости задрожала бороденка.

- Царь Горох, чтоб ты сдох!

Блестящая черная птица уселась на окошко и принялась чистить перышки. Взглянув на царя лукавым круглым глазком, она вспорхнула, перелетела к большой золоченой клетке и забралась в нее через распахнутую дверцу.

- Царь Горох, чтоб ты сдох!

И скворец, как ни в чем не бывало, принялся клевать угощение, по которому соскучился на воле.

Царь резво подбежал к клетке и захлопнул дверцу. Потом он обернулся к дочери. Лицо его перекосило от злости.

- Так ты мне соврала, паршивка! Все это время скворец «славил» меня по всей округе. Если бы он сам не вернулся домой, его крики и дальше мог слышать каждый.

- Дорогой папаша, - язвительно заметила Забава. – Зря ты успокоился. Ну-ка, послушай!

Царевна распахнула все окна терема. С соседней яблони тут же послышалось:

- Царь Горох, чтоб ты сдох!

- Царь Горох, чтоб ты сдох! – отозвался еще один скворец с березы.

- Царь Горох, чтоб ты сдох! Царь Горох, чтоб ты сдох! – щебетала уже целая стая скворцов.

- Как ты могла? Как ты могла!

Царь затрясся от гнева. Лицо его покраснело, глаза выпучились, рот перекосился. Горох упал на ступени своего трона и испустил дух. Корона со звоном покатилась к ногам Забавы.

Та подняла царский убор, отерла его рукавом и напялила себе на голову. Подбежав к зеркалу, новая царица полюбовалась на себя, потом обернулась и показала язык папаше.

- Вот так-то, батюшка! Не хотел мне отдать камень самоцветный – пришлось отдать царство. Теперь все – мое!

Забава подошла к огромному красному камню овальной формы, что лежал на бархатной подушке рядом с троном. Она положила ладонь на его поверхность, погладила, любуясь.

Вдруг по камню пошли трещины. Забава не успела отдернуть руку, а камень уже развалился. Из него выползло покрытое чешуей чудище. На безобразной голове его блестела крошечная золотая корона.

- Царь Горыныч! – ахнула Забава. – Так это не рубин вовсе, а яйцо главного наследника Змеев!

Девушка попыталась бежать, но под пристальным взглядом змееныша ноги ее сделались ватными. Шипя, юный дракон подобрался к царевне и перекусил ей шею. Потом он залез на возвышение, свернулся вокруг трона и положил на него голову в золотой короне.

Любава с Иваном сидели в кустах неподалеку от пещеры Горынычей и прислушивались к тому, что происходило у ее входа. Звон цепей смолк: узники уже добрались до пещеры.

 Несколько мгновений стояла тишина, а потом раздались вопли стражников. Они страшно испугались, обнаружив разбитые «камни». Все же у царевых слуг хватило смелости войти в пещеру в поисках того, кто их разбил. И тут они увидели поверженных драконов. Только теперь стражники поняли, что за булыжники катали под их присмотром узники. Стражники так испугались, что бросили свои плетки и помчались прочь.

Удивленные узники проводили их взглядами, но ничуть не опечалились. Не тратя времени на выяснение причин странного поведения стражников, они решили воспользоваться случаем и освободиться от оков. Помогая друг другу, узники камнями разбили цепи и собирались уже разбежаться, кто куда. Но тут из тумана вынырнули две фигуры.

- Брат? Любава? – воскликнул Степан, приглядевшись. – Вы как тут оказались?

- Рассказывать будем потом!

Иван обнял брата и обратился к бывшим узникам:

- Те камни, которые вы катали от горы к болоту, оказались яйцами драконов. Не бойтесь, драконы уже мертвы. Я благодарю вас за то, что вы утопили их яйца в болотной трясине. Теперь со Змеями Горынычами в нашем царстве покончено.

Самый старый из узников покачал головой:

- Рано радоваться, сынок. Болото, в которое мы опускали яйца драконов, теплое. Боюсь, из яиц скоро вылупятся новые гады.

- Тогда нельзя медлить! – взволнованно воскликнула Любава. – Бегите домой за топорами и вилами, несите оружие к болоту, созывайте соседей. Нужно уничтожить змеенышей, пока они маленькие.

Узники закивали головами и побежали вооружаться.

- А мы отправимся к царю Гороху, - решил Иван. – Он хоть и плохой правитель, но все же должен помочь в уничтожении потомков Змеев.

Братья и Любава зашагали к царскому терему. На деревьях вокруг сидели скворцы и кричали на разные голоса:

- Царь Горох, чтоб ты сдох!

- Царь Горох, чтоб ты сдох!

Степан схватил брата за руку:

- Смотри, Иван, все говорящие скворцы собрались здесь. Излови их, пожалуйста, ты же мастер птиц ловить. Я обещал Забаве, что в подарок к свадьбе у нее будут эти птахи.

- Эх, Степан, Степан! – покачал головой Птицелов. – Видно, ты и впрямь умом тронулся. Любаву променял на незнакомку, да еще и друзей своих пернатых предал! Ты же их с руки кормил. Пересвистывался с ними по утрам. А теперь всех – в пирог? Не стану я тебе помогать.

- Захочешь сам изловить скворцов – мы тебе помешаем, - добавила Любава.

- Разве можно думать о своем счастье, когда весь народ в опасности? Пойдем к царю, а с твоей свадьбой после разберемся.

- Если Забава тебя на самом деле любит, она и без свадебного пирога за тебя пойдет, - тихо прошептала Любава.

У царского терема не было ни души. Охрана, слуги – все куда-то подевались в одночасье. Беспрепятственно войдя в терем, братья застыли на пороге.

Царь лежал у подножия своего трона простоволосый, выставив вперед свою жидкую бороденку. Он не дышал. В луже крови братья увидели девичье тело. Голова в царской короне откатилась на сажень.

- Забава! – закричал Степан, узнав в мертвой царевне свою невесту.

Он хотел подбежать к ней. Но тут над троном поднялась с шипением голова молодого дракона. Его раздвоенный язык дрожал в открытой пасти, роняя капли слюны. Осколки рубиновой скорлупы указывали на то, откуда появилось чудовище.

Заметив золотую корону на голове дракона, Любава задрожала от страха.

- Это – наследник Змеев Горынычей, - прошептала она. – Это он расправился с царем Горохом и Забавой.

- Я убью его!- воскликнул в запальчивости Степан.

- Голыми руками? – Иван схватил брата за руку и остановил его.

- Где-то здесь должно быть оружие!

Любава огляделась по сторонам и заметила висящий на стене позолоченный меч. Степан бросился к мечу и схватил его. В следующее мгновение он уже был возле дракона. Тот зашипел, но огнем не дохнул. Видно, наследник Горынычей был еще так мал, что у него не открылись огненные дыхала.

- Ага, ты только шипишь, да крыльями машешь! – Степан размахнулся и снес дракону голову.

Подоспел Иван с топором и отрубил дракону хвост. А в терем уже ломились горожане. Ножами, вилами, топорами они в один момент порубили Горыныча на куски.

В змеином болоте изловили всех вылупившихся их яиц змеенышей. Вокруг болота выставили стражу из добровольцев: ловить и уничтожать тех дракончиков, которые только должны были вылупиться из спрятанных в трясине яиц.

А братья с Любавой вернулись домой, в свою деревню. Осенью сыграли свадьбу Любавы и Ивана. Стали они жить в домике с резными наличниками. Птицелов чуть свет отправлялся в лес ловить птиц. Степан созывал стадо и, наигрывая на рожке, вел его в луга. И только иногда печалился, вспоминая свою невесту – Забаву, когда какой-нибудь скворец кричал над его головой:

- Царь Горох, чтоб ты сдох!